Мария Шишкова "Львенок" (16+)

* авторская орфография и пунктуация сохранены

Львёнок

1.

- Тёть Маш, присмотрите, пожалуйста, за Львом! До жути хочется искупаться!

     Я с трудом разлепила веки. Июльское солнце резануло по глазам, заставив зажмуриться. Так разморило, что уснула прямо на пляже. Коврик подо мной замялся, руки и ноги присыпало песком. Голова не соображала. За каким львом? И сколько я проспала?

     Я подняла руку, чтобы посмотреть на часы и неловким движением стряхнула песок себе на лицо. Кварцевая крупа покатилась по лбу, по щекам, по носу, вызывая характерное щекотание. До чего же противно быть вырванной из полуденного сна и лежать с полным ртом песка!      

     Раздражение нарастало. Оно поднималось откуда-то из середины живота и стремительно расползалось по всему телу подобно  тараканам, которых долго держали в бутылке и наконец-то выпустили на волю.

- Ну, тёть Маш!

Бросив тщетные попытки узнать который час, я перевела взгляд на источник звука. 

      Передо мной стояли две худые босые ноги, загорелые настолько, что могли принадлежать коренному жителю Эфиопии. Но их хозяйкой была соседская девчонка Алёнушка. Долговязая и белобрысая, она смотрела на меня умоляющим взглядом оленёнка. На остром плечике болталась холщёвая сумка, такая большая, что закрывала половину хозяйки. Я вынужденно молчала: одной рукой старалась нашарить бутылочку с водой, чтобы прополоскать рот от песка и обрести голос, а на другой пыталась привстать с коврика и оглядеться.

        Но Алёнушке надоело ждать ответа. Она склонилась надо мной. Её сумка соскользнула с плеча и бесформенной тряпкой спланировала мне на грудь.

-Тёть Маш! И за баулом присмотрите, пожалуйста. У меня там телефон лежит. 

Я поняла, что сумка упала совсем не случайно. Она казалась тощей и пустой, видимо, кроме телефона в ней ничего не было.

- Лев, садись на коврик и жди меня, - продолжала давать указания Алёнушка. 

В свои неполные двенадцать лет она была разумна и самостоятельна не по годам.

      Лев несмело вышел из-за девчачьей спины. Это был миловидный малыш, такой же щуплый и тоненький как старшая сестра. Непропорционально большая голова раскачивалась на длинной худой шее подобно одуванчику на ветру. А рыжие с золотыми отблесками волосы напоминали гриву льва. Редкий случай, когда имя полностью соответствовало владельцу.

       Лев с разбега прыгнул на коврик, так шустро, что я едва успела убрать ноги. Не ровён час, малыш приземлился бы прямиком на них.

Тем временем Алёнушка уже скинула платье и стояла в купальнике -  наставляла брата:

- Слушайся тёть Машу. Пока меня нет - она главная.

Раздав указания, девчушка  весело взвизгнула и бросилась бегом к реке.

2.

     Я полоскала рот и косилась на Льва. Малыш кувыркался на пляжном коврике, поднимая в воздух кучи песка. Кварцевая пыль покрыла все вещи в радиусе нескольких шагов. Я отошла подальше и разбрызгала воду из бутылочки на лицо и шею. Сон окончательно покинул меня, внутреннее напряжение испарилось без следа.

     Я оглянулась на реку. Бирюзовые воды мягко перекатывались, то набегая друг на друга, то разбиваясь о берег. На мелководье солнечные лучи достигали  дна и заставляли песок загораться миллионом золотистых искорок и ежесекундно менять оттенки от начищенной до блеска бронзы до состаренной временем меди.

      Где-то далеко то появлялась над водной гладью, то исчезала белобрысая Алёнкина голова. Над ней неспешно пролетали чайки, разрезая небесную синь  фигурными крыльями. Они закидывали голову в хриплом и тревожном крике, делали несколько кругов, паря в потоках воздуха, а потом внезапно успокаивались и издавали «кья-ау», больше похожее на мяуканье, чем на птичий гомон. Вылив остатки воды на руки, я закрыла бутылочку и повернулась к коврику. Льва на нём не было.

3.

     Я металась из стороны в сторону как загнанный зверь, но нигде не могла найти малыша; вглядывалась в береговую линию - никаких следов. Переводила глаза на речные воды, но ничто не нарушало их покой.

      Тревога переросла в панику, нервы дрожали на кончиках пальцев. Страх пробежал холодком по спине раз, другой. И вот меня уже бил озноб  не смотря на тридцатиградусную жару. А где-то далеко так же размеренно то появлялась над водой, то исчезала белобрысая Алёнушкина голова.

      Я вернулась к коврику. Малыш с золотой гривой как будто сквозь землю провалился. Ничего не оставалось, как достать телефон и набрать службу спасения.

      В динамике раздались протяжные гудки. Параллельно я слышала, как в ушах бился пульс: семь ударов сердца на один гудок.

«Слушаю Вас», -  прозвучало в телефоне.

Я открыла рот, но не успела ничего сказать. Трубка выпала из рук. Вдоль берега шёл человек в костюме водолаза. У него на руках сидел живой и здоровый Лев.

- Что же Вы, мамаша, за дитём не смотрите? Или в магазине за пять рублей купили? - спросил водолаз, с выражением лица, которого бы испугался любой маньяк.  - Держите, - тут же добавил он и, не дожидаясь ответа, передал мне малыша. Львёнок вырвался из рук и плюхнулся на коврик. Как ни в чём не бывало, он продолжил взбивать песок, поднимая его в воздух. Словно ничего не случилось. Как будто не было этих напряженных минут.

- Где Вы его нашли? - осмелилась я спросить у мужчины.

- Недалеко от берега в воде барахтался. Ножка запуталась в рыболовных сетях. Хорошо, что я вовремя заметил, иначе захлебнулся бы мальчуган. Затянула бы река, это точно.

- Спасибо Вам.

- Не за что, я просто мимо проходил. Благодарите Бога и за ребёнком лучше присматривайте, мамаша.

     Водолаз помахал Львёнку рукой и удалился, не удостоив меня взгляда.

4.

    Я присела на уголок коврика. Пыль, витающая в воздухе, больше не раздражала. Даже песок, летевший в глаза и забивающий нос не вызывал прежнего негодования. Склонившись над малышом, я спросила:

- Как ты себя чувствуешь?

- Хорошо.

Львёнок перестал взбивать кварцевую пыль, но голову не поднял.

- Не будешь меня ругать? – внезапно спросил он.

- Не буду, если расскажешь, где был.

- Я хотел потрогать воду. Только потрогать. Правда-правда.

Он запрокинул голову вверх, изо всех сил стараясь сдержать слёзы.

- Я только потрогал, а та большая чёрная Рыба схватила меня за ногу и потащила в речку.

- Испугался?

- Да, но дядя-водолаз рассказал, как её победить. Рыба уплыла и никогда не вернётся. Я больше не боюсь.

Малыш улыбнулся и прильнул ко мне всем телом. Я обняла ребёнка и погладила по золотистым как у льва волосам.

    Так мы сидели, пока не вернулась Алёнушка. Казалось, прошла целая вечность. Девочка мгновенно оценила ситуацию и примостилась  рядом с нами. От неё пахло тиной и свежестью. Алёнка тряхнула волосами, и брызги полетели в разные стороны. Малыш засмеялся и, высвободившись от объятий, тут же зарылся в разогретый солнцем песок.

Алёнушка придвинулась ближе и заговорщически спросила:

- Он Вам про Рыбу рассказал?

- Откуда ты знаешь? - удивилась я, покраснев от стыда до кончиков ушей.

Девочка ответила не сразу. 

- Это случилось два года назад.

5.

     Мы отдыхали на море, и Льва накрыло волной. Так странно: только что братик был здесь, и вот его уже нет. Спасатели среагировали молниеносно. Тут же его достали. Родители бы не успели. Помню, делали Львёнку искусственное дыхание. Долго делали. И он ожил. И сразу про Рыбу рассказал. Чёрная, говорил, гладкая. Схватила его за ногу и на дно потащила. И с тех пор он ни разу не купался, ни в море, ни в реке.

- А к психологу водили? - спросила я.

- Водили, - девочка вздохнула и развела руками. - И сейчас водим. Не помогает. Фобия на всю жизнь. Ладно, чего уж… Спасибо, тёть Маш, что присмотрели. Нам домой пора. 

Алёнушка накинула сумку на плечо и взяла Львёнка за руку. 

- Пойдём, братик, а то мама заругается.

- А купаться не будем? - неожиданно спросил малыш.

- Купаться? - девочка вскинула брови. - Ты же боишься!

- Уже не боюсь! - важно парировал он. - Мне сегодня кое-кто сказал, что боятся только трусы. А смелые смотрят опасности в лицо и со всей силы пинают Рыбу ногой, чтобы она уплыла и никогда не возвращалась. Тёть Маш, я же смелый?

- Конечно, - ответила я, улыбнувшись.

Алёнушка засмеялась:

- Тогда идём, искупаемся, раз смелый. Тёть Маш, - повернулась она ко мне, - Присмотрите, пожалуйста, за баулом. И спасибо Вам, тёть Маш.