Сказка о ковре-самолёте

В не­кото­ром царс­тве, в не­кото­ром го­сударс­тве жил-был царь На­зар с же­ной сво­ей – ца­рев­ной Ва­сили­сой. И бы­ло у них трое сы­новей: стар­ший Пётр, сред­ний Фё­дор да млад­ший Иван. Пра­вил царь спра­вед­ли­во, ни­кого не оби­жал, за что все под­данные его лю­били и ува­жали. А сы­новья цар­ские рос­ли ум­ны­ми да сме­лыми, ни­ког­да друг с дру­гом не ссо­рились, ро­дите­лей по­чита­ли, во всём им по­мога­ли. Ца­ревич Пётр боль­ше все­го лю­бил охо­тить­ся, ца­ревич Фё­дор вер­хо­вой ез­дой ув­ле­кал­ся, а Иван-ца­ревич каж­дую сво­бод­ную ми­нут­ку за чте­ни­ем про­водил.

Как при­шёл срок, соб­рал царь На­зар сво­их де­тей, стал речь дер­жать:

– Ми­лые мои сы­новья, вы уже вы­рос­ли и ок­репли, по­ра вам бе­лый свет посмотреть да се­бя доб­рым лю­дям по­казать. Пос­ле мо­ей смер­ти пред­сто­ит вам го­сударс­твом на­шим уп­равлять, а для это­го на­до мно­го че­му на­учить­ся. По­ез­жай­те-ка вы по даль­ним стра­нам пу­тешес­тво­вать, пос­мотри­те, как дру­гие ца­ри пра­вят, всё луч­шее у них пе­рей­ми­те. Вы­бери­те се­бе в цар­ской ко­нюш­не луч­ших ска­кунов, на­день­те дос­пе­хи рат­ные, возь­ми­те по ме­чу бу­лат­но­му да по лу­ку ту­гому и в путь от­прав­ляй­тесь. А как на­берё­тесь уму-ра­зуму, так до­мой воз­вра­щай­тесь.

Сде­лали ца­реви­чи так, как ба­тюш­ка ве­лел, поп­ро­щались с ро­дите­лями и по­еха­ли в до­рогу даль­нюю. Бли­же к ве­черу ус­тро­или братья при­вал: ко­ней сво­их пас­тись на лу­жок от­пусти­ли, а са­ми раз­ве­ли кос­тёр да ста­ли ужи­нать. По­том наш­ли братья мес­то для ноч­ле­га и прос­па­ли до са­мой за­ри. Как толь­ко сол­нышко взош­ло, го­вори Пётр-ца­ревич:

– Хо­рошо нам втро­ём, но ес­ли мы в раз­ные сто­роны разъ­едем­ся, то в три ра­за боль­ше го­сударств по­сетим.

– И то прав­да! – от­ве­ча­ет Фё­дор-ца­ревич.

– Вы стар­ше, чем я, вам вид­нее, – сог­ла­сил­ся Иван-ца­ревич.

На том и по­реши­ли. Об­ня­лись братья, до­гово­рились в род­ном царс­тве встре­тить­ся и ра­зош­лись их пу­ти-до­рож­ки: стар­ший по­ехал нап­ра­во, сред­ний на­лево, а млад­ший пря­мо.

Едет се­бе Иван-ца­ревич, пе­сен­ки на­пева­ет, ши­роки­ми прос­то­рами лю­бу­ет­ся. Вот ос­та­лись по­зади лу­га да по­ля, даль­ше до­рога че­рез лес­ные деб­ри ле­жит. И чем даль­ше доб­рый мо­лодец едет, тем лес гу­ще да тем­нее ста­новит­ся. Как ста­ло ве­череть, рас­по­ложил­ся Иван на ноч­лег, а ут­ром сно­ва в путь-до­рогу от­пра­вил­ся. Ехал он так день, дру­гой, тре­тий, по­ка не кон­чи­лись у не­го съ­ес­тные за­пасы, что ма­туш­ка с со­бой да­ла. Го­лод­но ца­реви­чу, а еды взять нег­де. Вдруг из лес­ной ча­щи олень на по­лян­ку вы­шел: строй­ный, кра­сивый, с вет­висты­ми ро­гами. Под­нял доб­рый мо­лодец ту­гой луг, на­тянул те­тиву, при­ложил к ней стре­лу ка­лёную, толь­ко соб­рался выс­тре­лить, как за­гово­рил олень че­лове­чес­ким го­лосом:

– Не уби­вай ме­ня, Иван-ца­ревич! Как при­дёт вре­мя, я те­бе при­гожусь, сос­лу­жу служ­бу вер­ную, из бе­ды вы­ручу!

Смот­рит цар­ский сын, а у оле­ня зо­лотая ко­рона меж ро­гами блес­тит. По­нял Иван, что пе­ред ним оле­ний царь, не стал в не­го стре­лять:

– Иди, – го­ворит, – оле­шек, па­сись се­бе спо­кой­но. Не тро­ну я те­бя!

Кив­нул олень в бла­годар­ность и сно­ва в лес­ной ча­ще скрыл­ся. По­ехал ца­ревич даль­ше. А го­лод-то ещё пу­ще одо­лева­ет, од­ни­ми яго­дами сыт не бу­дешь. Вдруг на тро­пин­ку мед­ведь бу­рый из бу­рело­ма вы­лез. Сно­ва под­нял доб­рый мо­лодец ту­гой луг, на­тянул те­тиву, при­ложил к ней стре­лу ка­лёную, толь­ко соб­рался выс­тре­лить, как за­гово­рил мед­ведь че­лове­чес­ким го­лосом:

– Не уби­вай ме­ня, Иван-ца­ревич! Как при­дёт вре­мя, я те­бе при­гожусь, сос­лу­жу служ­бу вер­ную, из бе­ды вы­ручу!

– Лад­но, – от­ве­ча­ет цар­ский сын, – не тро­ну я те­бя. Бе­ги в свою бер­ло­гу.

По­махал мед­ведь ца­реви­чу лох­ма­той ла­пой и в бу­рело­ме скрыл­ся. А доб­рый мо­лодец даль­ше по­ехал. Вот доб­рался он до лес­ной по­лян­ки, от­пустил ко­ня сво­его по­пас­тись, а сам лёг на трав­ку да стал ду­мать, где бы ему еды ка­кой-ни­будь до­быть? Вдруг пря­мо пе­ред ним во­рон на по­лян­ку сел, пё­рыш­ки свои чёр­ные чис­тить на­чал. А Ива­ну уж так есть хо­чет­ся, что аж же­лудок сво­дит! Ре­шил он хо­тя бы во­ронь­им мя­сом под­кре­пить­ся. Опять под­нял доб­рый мо­лодец ту­гой луг, на­тянул те­тиву, при­ложил к ней стре­лу ка­лёную, толь­ко соб­рался выс­тре­лить, как за­гово­рил во­рон че­лове­чес­ким го­лосом:

– Не уби­вай ме­ня, Иван-ца­ревич! Как при­дёт вре­мя, я те­бе при­гожусь, сос­лу­жу служ­бу вер­ную, из бе­ды вы­ручу!

Вздох­нул цар­ский сын и от­ве­ча­ет:

– Ну что ж, не тро­ну я те­бя, ле­тай се­бе на прос­то­ре, а я ягод лес­ных по­ем.

От­дохнул доб­рый мо­лодец, осед­лал ко­ня сво­его вер­но­го и даль­ше в путь от­пра­вил­ся. Дол­го ли он ехал, ко­рот­ко ли, по­ка не доб­рался до ог­ромно­го двор­ца. Уди­вил­ся Иван: дре­мучий лес кру­гом, ни жилья, ни до­рог, а пос­ре­ди ча­щи та­кие хо­ромы выс­тро­ены! Подъ­ехал ца­ревич поб­ли­же, ви­дит: две­ри нас­тежь рас­пахну­ты. Спе­шил­ся доб­рый мо­лодец и за­шёл во дво­рец. Хо­дит по па­латам, ос­матри­ва­ет­ся да ди­ву да­ёт­ся: всё вок­руг приб­ра­но, в од­ной из ком­нат стол раз­ны­ми яс­тва­ми ус­тавлен, а ниг­де ни ду­ши. И уж так цар­ско­му сы­ну есть хо­чет­ся, что сло­вами да­же не опи­сать, а раз­ре­шения спро­сить не у ко­го.

– Эх, бы­ла не бы­ла! – ду­ма­ет Иван. – Уго­щусь без спро­са!

Сел ца­ревич за стол и на­чал еду за обе ще­ки уми­нать. Толь­ко он на­сытил­ся, как заз­ве­нели тру­бы, за­били ба­раба­ны, заг­ре­мели ли­тав­ры, а за ок­ном та­кая гро­за раз­ра­зилась, что аж уши за­ложи­ло! Тут же рас­пахну­лась дверь нас­тежь, и вле­тел в хо­ромы злой кол­дун Ту­рон на ков­ре-са­молё­те, а за ним де­сяток слуг. Уви­дел вол­шебник гос­тя нез­ва­ного да как зак­ри­чит гро­мовым го­лосом:

– Как ты пос­мел в мой дом вой­ти да за мой стол без раз­ре­шения усесть­ся?

Не ус­пел доб­рый мо­лодец и сло­ва в от­вет мол­вить, как вых­ва­тил кол­дун ос­трый меч и за­рубил его. А по­том при­казал те­ло ца­реви­ча из двор­ца вы­нес­ти и в дре­мучем ле­су ос­та­вить. Толь­ко слу­ги при­каз вы­пол­ни­ли да на­зад вер­ну­лись, как ока­зал­ся пе­ред уби­тым оле­ний царь. По­дошёл он к Ива­ну, лиз­нул в щё­ку, по­том в дру­гую – не ожи­ва­ет цар­ский сын. Бро­сил­ся тог­да олень в лес­ную ча­щу, отыс­кал вол­шебный ру­чей, наб­рал пол­ный рот жи­вой во­ды да к ца­реви­чу во­ротил­ся. Брыз­нул во­дицей той доб­ро­му мо­лод­цу на ли­цо, тот и ожил. От­крыл он очи свои яс­ные и мол­вил:

– Ох, ка­кой же сон сквер­ный я ви­дел! Буд­то убил ме­ня злой вол­шебник и при­казал те­ло моё в дре­мучем ле­су ос­та­вить.

– То не сон был, – от­ве­ча­ет оле­ний царь, – это взап­равду с то­бой про­изош­ло. Ес­ли бы не при­нёс я жи­вой во­ды, ос­тался бы ты тут на­веки ле­жать.

Поб­ла­года­рил Иван оле­ня и стал расс­пра­шивать спа­сите­ля сво­его о кол­ду­не Ту­роне.

– Си­лён да мо­гуч этот злой вол­шебник, – го­ворит оле­ний царь. – Мно­го бо­гатс­тва он име­ет, но боль­ше все­го сво­им ков­ром-са­молё­том до­рожит. Сто­ит толь­ко на не­го встать и при­казать от­вести в лю­бое мес­то, как сра­зу же же­лание бу­дет ис­полне­но.

Как ус­лы­шал ца­ревич про та­кое чу­до, за­горе­лись его гла­за, за­хотел он во что бы то ни ста­ло этим чу­дес­ным ков­ром зав­ла­деть.

– А не зна­ешь ли ты, олень, как мне этот ко­вёр-са­молёт раз­до­быть? – спра­шива­ет цар­ский сын.

– Труд­но это сде­лать, – от­ве­ча­ет оле­ний царь, – злой вол­шебник ни­ког­да со сво­им сок­ро­вищем не рас­ста­ёт­ся, не толь­ко на нём ле­та­ет, но и си­дит, и спит. Что­бы ков­ром-са­молё­том зав­ла­деть, Ту­рона на­до убить, а сде­лать это мож­но, толь­ко шап­кой-не­видим­кой об­ла­дая.

– Где же дос­тать эту вол­шебную шап­ку?

– Шап­ка-не­видим­ка хра­нит­ся у ста­рой кол­дуньи Се­нами­ры, что на бе­регу боль­шо­го озе­ра жи­вёт.

– А как ту­да доб­рать­ся?

– Нуж­но сквозь гус­тую ча­щу про­ехать, по­том че­рез три ов­ра­га да три го­ры пе­реб­рать­ся. Толь­ко без ко­ня те­бе этот путь не пре­одо­леть.

– Что же де­лать? Конь-то мой у вол­шебни­ка Ту­рона ос­тался!

– Дам я те­бе мо­лодо­го да силь­но­го оле­ня Быс­тро­нога. Дом­чит он те­бя до кол­дуньи Се­нами­ры быс­трее вет­ра.

Прот­ру­бил оле­ний царь на весь лес, и тут же пе­ред ним Быс­тро­ног с креп­ки­ми но­гами и вет­висты­ми ро­гами ока­зал­ся. Вско­чил Иван ему на спи­ну да пом­чался к боль­шо­му озе­ру. Отыс­кал ца­ревич, где кол­дунья жи­вёт, во­шёл в из­бушку и го­ворит:

– Здравс­твуй, ба­буш­ка! С ми­ром я к те­бе при­ехал! Хо­чу шап­ку-не­видим­ку у те­бя поп­ро­сить.

– А за­чем она те­бе по­надо­билась? – спра­шива­ет ста­руха.

– Дол­жен я кол­ду­ну Ту­рону отом­стить за то, что он у ме­ня убил! Ес­ли бы не оле­ний царь, ле­жал бы я сей­час мёр­твый в дре­мучем ле­су.

– На Ту­рона я и са­ма зуб то­чу, мно­го он мне зла при­чинил! Так и быть, дам я те­бе шап­ку-не­видим­ку, толь­ко за это ты дол­жен три но­чи мне слу­жить, за­дания мои вы­пол­нять. Ко­ли спра­вишь­ся, шап­ка твоя, а ко­ли нет, я те­бя съ­ем!

По­думал цар­ский сын и го­ворит:

– Так и быть! Двум смер­тям не бы­вать, а од­ной не ми­новать! Рас­ска­зывай, что за за­дания.

– Очень уж мне охо­та мед­ком слад­ким по­лако­мить­ся. Толь­ко боль­но я ста­ра ста­ла, еле хо­жу. Вот ес­ли ты мне к ут­ру де­сять бо­чек мё­да до­будешь, то счи­тай, что пер­вое за­дание вы­пол­не­но, – ска­зала Се­нами­ра, заб­ра­лась на печ­ку и зах­ра­пела.

По­шёл Иван в лес, сел на пе­нёк и за­думал­ся: где же ему столь­ко мё­да взять? Вдруг от­ку­да ни возь­мись пе­ред ним мед­ведь бу­рый, ко­торо­го он ког­да-то по­жалел, по­явил­ся.

– Здравс­твуй, доб­рый мо­лодец! – го­ворит ко­сола­пый. – По­чему ты не ве­сел? От­че­го буй­ную го­лову по­весил?

Вздох­нул цар­ский сын и от­ве­ча­ет:

– Как тут ве­селить­ся, ког­да зав­тра смерть ме­ня лю­тая ждёт? При­каза­ла кол­дунья Се­нами­ра к ут­ру де­сять бо­чек мё­да до­быть. А ко­ли не справ­люсь, она ме­ня съ­ест. Толь­ко как же мне од­но­му та­кое за­дание вы­пол­нить?

– Не ту­жи, Иван-ца­ревич! Ты ме­ня по­жалел, не стал уби­вать, те­перь я те­бе служ­бу сос­лу­жу. Ло­жись вон под тем де­ревом на трав­ку мяг­кую да спи се­бе, ни о чём не ду­май. Ут­ро ве­чера муд­ре­нее.

Пос­лу­шал­ся доб­рый мо­лодец ко­сола­пого, лёг под де­ревом да зас­нул креп­ким сном. А мед­ведь за­шёл в ча­щу, за­рычал гром­ко, и тут же на его зов со­роди­чи со все­го ле­са сбе­жались. Поп­ро­сил их ко­сола­пый цар­ско­му сы­ну по­мочь за­дание вы­пол­нить. Раз­бе­жались мед­ве­ди по па­секам, ста­ли со­ты тас­кать да в боч­ки око­ло ста­рухи­ной из­бы скла­дывать. Выш­ла кол­дунья ут­ром во двор, глядь: мё­да столь­ко, сколь­ко она ве­лела при­нес­ти. А Иван ря­дом сто­ит да улы­ба­ет­ся. Зас­кри­пела Се­нами­ра зу­бами от злос­ти, да ни­чего не по­дела­ешь: уго­вор до­роже де­нег.

– Лад­но, – го­ворит, – спра­вил­ся ты с пер­вой за­дачей. Те­перь из­воль вто­ре за­дание ис­полнить: за­сыпь-ка мне к ут­ру два ови­на зер­ном.

Взял ца­ревич ко­су, по­шёл в по­ле, стал рожь ко­сить. Уж де­ло к ве­черу, а он и де­сят­ка меш­ков не на­косил. Сел доб­рый мо­лодец и за­думал­ся: как же ему два ови­на к ут­ру зер­ном за­пол­нить? Вдруг от­ку­да ни возь­мись пе­ред ним во­рон чёр­ный, ко­торо­го он ког­да-то по­жалел, по­явил­ся.

– Здравс­твуй, Иван-ца­ревич! – го­ворит пти­ца. – По­чему ты не ве­сел? От­че­го буй­ную го­лову по­весил?

Вздох­нул цар­ски сын и от­ве­ча­ет:

– Как тут ве­селить­ся, ког­да зав­тра смерть ме­ня лю­тая ждёт? При­каза­ла кол­дунья Се­нами­ра к ут­ру два ови­на зер­ном за­сыпать. А ко­ли не справ­люсь, она ме­ня съ­ест. Толь­ко как же мне од­но­му та­кое за­дание вы­пол­нить?

– Не ту­жи, доб­рый мо­лодец! Ты ме­ня по­жалел, не стал уби­вать, те­перь я те­бе служ­бу сос­лу­жу. Ло­жись вон в тот стог да спи се­бе, ни о чём не ду­май. Ут­ро ве­чера муд­ре­нее.

Пос­лу­шал­ся Иван пти­цу, лёг в стог да зас­нул креп­ким сном. А во­рон взмыл в не­бо, за­кар­кал во всё гор­ло. Тут же на его зов сот­ни пер­на­тых брать­ев при­лете­ли. Поп­ро­сил их во­рон цар­ско­му сы­ну по­мочь за­дание вы­пол­нить. Раз­ле­телись пти­цы по всем ок­рес­тным по­лям, ста­ли ко­лосья рвать да в ови­ны скла­дывать. Выш­ла кол­дунья ут­ром во двор, глядь: зер­на столь­ко, сколь­ко она ве­лела при­нес­ти. А Иван ря­дом сто­ит да улы­ба­ет­ся. Зас­кри­пела Се­нами­ра зу­бами от злос­ти, да ни­чего не по­дела­ешь: уго­вор до­роже де­нег.

– Лад­но, – го­ворит, – спра­вил­ся ты со вто­рой за­дачей. Те­перь из­воль третье за­дание ис­полнить: на­бери в ле­су столь­ко мха, что­бы ов­раг око­ло мо­его до­ма мож­но бы­ло за­сыпать.

По­шёл Иван в лес, сел на пе­нёк и за­думал­ся: как же ему столь­ко мха нарвать? Вдруг от­ку­да ни возь­мись пе­ред ним оле­ний царь по­явил­ся.

– Здравс­твуй, доб­рый мо­лодец! – го­ворит олень. – По­чему ты не ве­сел? От­че­го буй­ную го­лову по­весил?

Вздох­нул цар­ски сын и от­ве­ча­ет:

– Как тут ве­селить­ся, ког­да зав­тра смерть ме­ня лю­тая ждёт? При­каза­ла кол­дунья Се­нами­ра к ут­ру столь­ко мха наб­рать, что­бы ов­раг око­ло её до­ма мож­но бы­ло за­сыпать. А ко­ли не справ­люсь, она ме­ня съ­ест. Толь­ко как же мне од­но­му та­кое за­дание вы­пол­нить?

– Не ту­жи, Иван-ца­ревич! Я те­бе за доб­ро твоё уже от­пла­тил, сос­лу­жу и ещё од­ну служ­бу. Ло­жись вон под тем де­ревом на трав­ку мяг­кую да спи се­бе, ни о чём не ду­май. Ут­ро ве­чера муд­ре­нее.

Пос­лу­шал­ся доб­рый мо­лодец оле­ня, лёг под де­ревом да зас­нул креп­ким сном. А оле­ний царь соз­вал сво­их под­данных и ве­лел им по­мочь цар­ско­му сы­ну за­дание вы­пол­нить. Ста­ли оле­ни по ле­сам ска­кать, мох сры­вать да ог­ромную яму око­ло ста­рухи­ного до­ма за­сыпать. Выш­ла кол­дунья ут­ром во двор, глядь: ов­ра­га как не бы­вало. А Иван ря­дом сто­ит да улы­ба­ет­ся. Зас­кри­пела Се­нами­ра зу­бами от злос­ти, да ни­чего не по­дела­ешь: уго­вор до­роже де­нег. Приш­лось ей ца­реви­чу шап­ку-не­видим­ку от­дать. Поб­ла­года­ри доб­рый мо­лодец кол­дунью, вско­чил на сво­его Быс­тро­нога и пом­чался Ту­рону мстить. Как доб­рался он до мес­та, на­дел вол­шебную шап­ку на го­лову и проб­рался не­види­мым во дво­рец. А кол­дун в это вре­мя со сво­ими друзь­ями – злы­ми вол­шебни­ками – за сто­лом си­дит, мёд-пи­во пь­ёт да раз­го­воры ве­дёт.

– Нет на све­те ни­чего луч­ше, чем мой ко­вёр-са­молёт! – хвас­та­ет­ся Ту­рон. – Ку­да я по­желаю, ту­да он ме­ня в пять ми­нут и дом­чит!

– Ну, не ска­жи! – от­ве­ча­ет дру­гой кол­дун. – Моя ска­терть-са­моб­ранка луч­ше тво­его ков­ра бу­дет. Сто­ит толь­ко ска­зать: «Ска­тёр­ка-са­моб­ра­ноч­ка, дай мне по­есть-по­пить!», и тот час же на ней са­мые вкус­ные блю­да да на­пит­ки по­явят­ся. А как толь­ко на­ешь­ся да напь­ёшь­ся, нуж­но ска­зать: «Ска­тёр­ка-са­моб­ра­ноч­ка, убе­рись!» - и тут же все блю­да и на­пит­ки ис­чезнут.

– Нет! – спо­рит тре­тий кол­дун. – Луч­ше все­го на све­те ца­рев­на Ме­лек­три­са Прек­расная, ко­торую я пле­нил и в за­точе­нии дер­жу. Нет кра­ше де­вуш­ки на всём бе­лом све­те! Во лбу у неё зо­лотая звез­да го­рит, а под ко­сой се­реб­ря­ный ме­сяц блес­тит!

Вдруг Ту­рон за­бес­по­ко­ил­ся, по­вёл но­сом, при­нюхал­ся и го­ворит:

– Фу-фу-фу! Чую я: че­лове­чес­ким ду­хом во двор­це мо­ём пах­нет!

А Иван-ца­ревич в это вре­мя не­заме­чен­ным к зло­му вол­шебни­ку под­крал­ся да как хва­тит его ме­чом по го­лове, тот да­же опом­нить­ся не ус­пел! Уви­дели дру­гие кол­ду­ны, что их при­ятель без чувств ле­жит, сра­зу из-за сто­ла вско­чили и прочь убе­жали, толь­ко их и ви­дели. Стал тог­да цар­ский сын по двор­цу хо­дить да нес­метные бо­гатс­тва со­бирать. Мно­го он зо­лото, се­реб­ра да дра­гоцен­ных кам­ней на­шёл. По­ложил всё на вол­шебный ко­вёр, сам на не­го встал и го­ворит:

– Не­си ме­ня, ко­вёр-са­молёт, ту­да, где ска­терть-са­моб­ранка на­ходит­ся!

Толь­ко он эти сло­ва про­из­нёс, как взвил­ся ко­вёр в не­бо и пом­чал доб­ро­го мо­лод­ца в за­мок вто­рого кол­ду­на. И пя­ти ми­нут не прош­ло, как ока­зал­ся Иван на мес­те. За­шёл он в па­латы ка­мен­ные, а там ска­терть вол­шебная рас­сте­лена, вся яс­тва­ми чу­дес­ны­ми ус­тавле­на. Сел ца­ревич, на­ел­ся, на­пил­ся, а по­том при­казал:

– Ска­тёр­ка-са­моб­ра­ноч­ка, убе­рись!

Тут же все блю­да и на­пит­ки ис­чезли, сло­жил цар­ский сын ска­терть, встал на ко­вёр-са­молёт и при­казал ту­да его нес­ти, где ца­рев­на Ме­лек­три­са Прек­расная в за­точе­нии то­мит­ся. И пя­ти ми­нут не прош­ло, как ока­зал­ся Иван на мес­те. Вле­тел он в вы­сокий те­рем, а там де­вица-кра­сави­ца си­дит у ок­на за же­лез­ной ре­шёт­кой, слё­зы горь­кие ль­ёт. По­дошёл к ней цар­ский сын и го­ворит:

– За­кон­чи­лись, ца­рев­на, твои му­чения! При­летел я, что­бы из пле­на те­бя ос­во­бодить и в ро­дитель­ский дом вер­нуть!

Взял он де­вуш­ку за ру­ку, пос­та­вил ря­дом с со­бой на ко­вёр-са­молёт и при­казал нес­ти их в то царс­тво, где Ме­лек­три­са Прек­расная жи­ла. И пя­ти ми­нут не прош­ло, как ока­зались доб­рый мо­лодец с крас­ной де­вицей на мес­те. Бро­сились ро­дите­ли дочь свою це­ловать-об­ни­мать, о её житье-бытье в зам­ке зло­го вол­шебни­ка расс­пра­шивать. А по­том ста­ли Ива­на-ца­реви­ча за ос­во­бож­де­ние ца­рев­ны бла­года­рить:

– За то, что ты доч­ку на­шу единс­твен­ную из пле­на спас, про­си всё, что ду­ша твоя по­жела­ет!

– Ни­чего мне не на­доб­но, – от­ве­ча­ет цар­ский сын, – кро­ме Ме­лек­три­сы Прек­расной. По­любил я её всем сер­дцем и про­шу ру­ки её и сер­дца!

– Ко­ли до­чень­ка на­ша сог­ласна, мы ни­чего про­тив не име­ем, – от­ве­ча­ют царь с ца­рицей. – Да­дим мы вам на­ше ро­дитель­ское бла­гос­ло­вение.

Об­ра­дова­лась Ме­лек­три­са Прек­расная – очень уж ей Иван-ца­ревич пон­ра­вил­ся. Об­венча­лись они в цер­кви, а по­том соз­ва­ли гос­тей на ве­сёлый пир. Рас­сте­лил же­них ска­терть-са­моб­ранку, ска­зал вол­шебные сло­ва, и тут же на ней са­мые вкус­ные блю­да да на­пит­ки по­яви­лись. Три дня на­род в том царс­тве пи­ровал, а по­том по­садил доб­рый мо­лодец же­ну свою и ца­ря с ца­рицей на ко­вёр-са­молёт да по­вёз со сво­ими ро­дите­лями зна­комить­ся.

А ца­реви­чи Пётр с Фё­дором к то­му вре­мени уже из даль­них стран во­роти­лись, рас­ска­зали ба­тюш­ке с ма­туш­кой, че­му в дру­гих го­сударс­твах на­учи­лись. Ра­ды царь На­зар с ца­рицей Ва­сили­сой сы­новь­ям стар­шим, толь­ко од­на бе­да – ни­как млад­шень­ко­го дож­дать­ся не мо­гут. Мно­го уж вре­мени с тех пор прош­ло, ста­ли они к мыс­ли при­выкать, что сы­нок их на чуж­би­не по­гиб. И ког­да уж сов­сем на­деж­ду на его воз­вра­щение по­теря­ли, смот­рят: по не­бу чу­до-ко­вёр ле­тит, а на нём лю­ди ка­кие-то си­дят, ру­ками ма­шут. При­зем­лился ко­вёр-са­молёт пе­ред цар­ским двор­цом, и сош­ли с не­го Иван-ца­ревич с Ме­лек­три­сой Прек­расной да её ро­дите­ли. Ки­нулись царь На­зар с ца­рицей Ва­сили­сой сы­ноч­ка сво­его млад­ше­го об­ни­мать-це­ловать, о дол­гом пу­тешес­твии расс­пра­шивать.

– О том, где по­бывал да че­му на­учил­ся, я вам по­том рас­ска­жу. А по­ка поз­на­комь­тесь с же­ной мо­ей лю­бимой Ме­лек­три­сой Прек­расной и её ува­жа­емы­ми ро­дите­лями!

При­няли гос­тей царь На­зар с ца­рицей Ва­сили­сой как род­ных. Рас­сте­лил Иван-ца­ревич ска­терть-са­моб­ранку, ска­зал вол­шебные сло­ва, и тут же на ней са­мые вкус­ные блю­да да на­пит­ки по­яви­лись. Три дня лю­ди в том царс­тве воз­вра­щение цар­ско­го сы­на с же­ной от­ме­чали, пи­ли да гу­ляли. А по­том объ­еди­нили ро­дите­ли два го­сударс­тва и ста­ли со­об­ща пра­вить.